|
|
|
|
|
|
Ничего не понятно. Это у нас такой театр. Мы с
Таганки к вам приехали. Вот. У нас такой непонятный театр. Поэтому я в двух словах
расскажу о том, как мы организовались, кто мы такие и так далее. Так как
вечер у вас посвящён пятидесятилетию Советской власти, вот, верней,
навстречу пятидесятилетию, то мы решили в на… в начале нашей программы...
Э... м-м... У
нас будут сегодня несколько фрагментов из наших спектаклей. Среди них
"Павшие и живые", "Десять дней..." и "Антимиры". Начнём мы с самой серьёзной
части нашего... нашей с вами встречи, это с-с... м-м... "Павших и живых",
со спектакля,
который посвящён поэтам и писателям участвовавшим в Великой Отечественной
войне. Вот. Ну, потом постепенно, всё-таки, наверное, уже поздно, хочется
улыбаться, постепенно сведём серьёз на нет и перейдём к юмору. Вот так.
Значит, ну мы с Таганки. На Таганке раньше была тюрьм... раньше был театр.
Вот. Он существовал девятнадцать лет подряд, но потом этот театр почему-то
перестал удовлетворять и зрителей, и актёров, которые там работали, и
начальство. Ну и его решили реконструировать. Вернее, реорганизовать. Ну,
здания это не коснулось, а вот э-э... труппу и руководство — очень. В труппе
осталось из прежних работников человек пять, вот, прежнего главного
режиссёра нет, вместо него новый главный режиссёр — Любимов Юрий Петрович.
Это заслуженный артист РСФСР, лауреат Государственных премий, бывший актёр
театра Евгения Вахтангова и так далее, и так далее. Директором театра стал
бывший актёр тоже театра Станиславского Николай Лукьянович Дупак. Так что
можно считать, что мы выиграли сто тысяч в лотерейный билет, потому что у
нас актёр-директор. Это уж просто так не бывает.
Вот. Значит, э... два с половиной года
назад мы начали "Добрым человеком из Сезуана". Этот спектакль был поставлен
в-выпускным курсом Щукинского училища. Поставил его Юрий Петрович Любимов. Ну
вот. С этого спектакля началась наша жизнь в этом театре.
После этого начался очень трудный процесс подбора репертуара —
что делать, чего брать? Ну и взяли... мы долго думали и взяли "Героя нашего времени" Лермонтова. Вот.
Этот спектакль мы сыграли тоже около ста раз. Но, в общем, мы не считаем,
что это удача нашего театра, потому что э… этот спектакль делался очень
быстро. Мы его подгоняли к лермонтовским дням. Ну, это не в связи с тем, что
мы такие — ах! какие юбилейные, а просто, потому что надо было делать ремонт
в театре, и нам говорят: "Вот вы сделаете к юбилею спектакль, а мы вам ремонт!"
Вот мы сделали этот спектакль. Ну и... он — всё равно, он прошёл много раз и, в
общем, свою задачу какую-то он выполнил. Хотя, в общем, это неудача театра.
Потом был поставлен спектакль "Антимиры". Мы всё время, наш
театр... Видите, я всё время говорю "мы" и "наш" — это очень хорошо. Вот.
Значит, э... мы давали спектакль в фонд мира. А вот сегодня, например, мы
играли спектакль "Павшие и живые" в фонд строительства монумента защитникам
Москвы. Так что, в общем, мы всё время в фонд. Так, всё время... Вот в фонд
Ташкента мы... да, мы откликаемся. И вот тогда мы откликнулись на борьбу за
мир и, значит, мы сделали спектакль в фонд мира. Этот спектакль должны были
играть всего один раз. Э... первое отделение мы читали стихи Вознесенского,
поставленные, и потом, второе отделение — Вознесенский. Но так как после
этого много было писем, в которых просили нас продолжать играть это, потому
что это начался… началась новая линия в театре вообще, линия поэтического театра. Этого давно
уже очень не было у нас, вот, и народ тянется очень к поэзии, очень любит и
поэтому нас просили продолжать. И мы стали продолжать играть этот спектакль
без Вознесенского. Потому что Вознесенский всё время уезжает, он — то
заграницу, то, вот он... Ну, всё время он ездит он и с ним трудно очень. Но
ино... иногда приезжает и приходит к нам на спектакль, и тогда бывает очень
хороший спектакль, потому что не только мы работаем, но мы ещё и зрители. Он
выходит на сцену и читает новые свои стихи. Так что если кто застанет такой
прекрасный день, то он получит массу удовольствий.
После "Антимиров" мы поставили спектакль "Десять дней, которые потрясли
мир", спектакль о революции. Этот спектакль, он очень был сложен, потому что
на театре не играли спектакли без драматургии никогда, а это... в этом
спектакле совсем нет драматургии. Место действия — Россия, происходит там
революция. Там очень много картин, совершенно разных, поставленных в разной
манере. Этот спектакль называется "народное представление с пантомимой,
цирком, буффонадой и стрельбой". В этом спектакле, действительно, стреляют.
Правда, холостыми патронами. Но вот э… был такой случай, что даже от этого…
от этого выстрела холостыми патронами, с не... с некоторыми товарищами было
плохо. Вот, например, некоторые слабонервные почему-то садились в первый
ряд, не зная, чем это грозит, и потом не смотрели они спектакль, уходили.
Уносили их. Вот.
<Откашливается> Но вообще, в общем,
многие выживают на спектакле, так что
приходите, в общем, ничего страшного. Вот этот спектакль "Десять дней,
которые потрясли мир", это для нас был одним из этапных наших спектаклей,
потому что, ну что ли, вот такая вот линия такого народного действа, она в
этом спектакле очень ярко проявилась. И театр наш мы после этого
спектакля, почему-то именно после этого, стали называть просто Театр на
Таганке. Как бы желая подчеркнуть тем, что вот... такую, что ли, площадную
специфику нашего искусства.
Вот. У нас вообще в театре... Э-э... Он похож на балаган, он
такой театр, вроде сарая он. Он обит досками. Но это мы делали не для того,
чтоб намекнуть управлению, чтобы они сделали нам новое здание, а просто на
самом деле — ну,
уж если такой он внешне сарай, то пусть он и внутри будет. И мы его обили
досками. Правда, там красиво и уютно. Вот. Это тоже, значит, подчёркивает
вот такую вот народную струю. Ну, ладно, Бог с ним.
Значит, в этом спектакле, там ещё есть у нас... новшества введены. Там
э... у нас есть световой занавес. Световой занавес — это занавес из света.
Это много фонарей, они направлены вверх, и ничего не видно, что мы делаем на
сцене, потому что в театре много пыли, а свет и пыль создают завесу. И…
<Откашливается> К нам когда приезжают всякие
иностранные гости, они недоумевают, говорят: "Как это вы всё прекрасно
сделали! Откуда вот столько пудры взяли мелкой?" Вот. Но потом они видят, что
это пыль и говорят, что надо сделать так, чтобы у нас тоже не убирали. Вот.
Мы боремся, правда, за чистоту, скоро у нас не будет пыли, но тогда не будет
работать занавес.
После спектакля "Десять дней, которые потрясли мир" мы поставили
спектакль "Павшие и живые", вот с которого мы сегодня начнём. Я говорил, что
этот спектакль посвящён поэтам, погибшим в Великую Отечественную войну. Э... С
этим спектаклем много было всевозможных э… трудностей, потому что... ну,
там, нам советовали его дорабатывать, кое-что заменить и мы поэтому этот
спектакль... очень долго он у нас был в работе. Но вот, наконец, сейчас мы
его играем в том виде, в каком он будет и дальше. Вот. Этот спектакль нам
очень дорог, потому что... ну, это, во-первых, он в развитие поэтической
линии театра, потом он был, действительно, трудный очень спектакль. Мы его
очень все любим.
После "Павших и живых" мы поставили спектакль "Только телеграммы" по
пьесе Осипова. Это — тот, который написал "Неотправленное письмо" сценарий.
Вообще у него своя тема — Север, трудности, вот про это. Спектакль очень
трудный, потому что, действительно, там только телеграммы. Сухой такой язык
— только телеграммы. Но актёры вышли с честью из этого положения трудного.
Вот. И играют этот спектакль. Ну кто видел — знает.
А у-у... пос… последняя премьера нашего театра — это спектакль "Жизнь Галилея"
Брехта. Мы, ви… видимо, будем продолжать ставить Брехта и дальше. Ну вот,
это вторая работа театра.
Значит, вот буквально всё, что мы успели сделать за эти два года. Вот. А
теперь о будущем.
К-к... пятидесятилетию Советской власти мы делаем такую
сценическую композицию по Владимиру Маяковскому. Об этом пишется в газетах... И так это,
действительно, есть на самом деле. Мы ставим это... Эту композицию написал
актёр нашего театра в содружестве с главным режиссёром, он здесь
присутствует, я потом о нём скажу. Вот. Значит, не главный режиссёр, а
актёр, который написал композицию. Вот. Это будет очень, вероятно, с нашей
точки зрения, интересная композиция, потому что там будет не только стихи,
там о его жизни, э... совсем под другим углом просто мы смотрим на Маяковского.
Не… не такого, как его привыкли видеть всегда и как его читают, агитатора,
горлана и главаря, а очень много затронуто человеческих его черт и так
далее, и так далее. Вот. Это мы сейчас работаем, это ближайшая премьера
нашего театра.
Потом мы сейчас ставим ещё пьесу Петера Вайса "Судебное разбирательство",
пьеса об Освенциме, вернее, о процессе, который происходил над палачами
Освенцима в шестьдесят четвёртом году. Эта пьеса очень интересная, она
написана ритмизованной прозой, автор её, э… Петер Вайс, присутствовал на
этом процессе, всё это видел сам своими глазами и так далее.
Потом мы будем ставить, это более далеко идущие планы, это драм...
драматическую поэму Есенина "Пугачёв" и много-много ещё других. У нас будет
музыкальный спектакль, мюзикл, и будет спектакль пантомимы. Но это всё
немножко позже. Вот такая краткая информация. У нас короткая биография,
потому что мы мало существуем. Наверно, в следующий раз, когда мы с вами
встретимся я — ох! сколько буду говорить.
А сейчас я вам представлю актёров, которые приехали сегодня к вам. Среди
них: Зинаида Славина, <аплодисменты>...
ГОЛОС:
<Неразборчиво>
Аида
Чернова, <аплодисменты>
ГОЛОС:
<Неразборчиво>
...Вениамин Смехов,
<аплодисменты> он поэт и драматург, вот о ком я
вам сейчас говорил; Валерий Золотухин, <аплодисменты>
Юрий Медведев. <Аплодисменты>
В.ЗОЛОТУХИН:
<Неразборчиво>
Владимир Высоцкий.
Моя фамилия Высоцкий Владимир. <Аплодисменты>
ГОЛОС:
<Неразборчиво>
Ну вот, пожалуй, всё из вступления, мы приступим к самому... ну, в общем,
к тому, ради чего мы приехали, наверно.
Итак, "Павшие и живые". |
